ФЕКАЛЬНАЯ ПЕРЕКАЧКА ИЛИ СТУДЕНЧЕСКОЕ БРАТСТВО
- Да что же это такое, не идет сон! Хоть ты тресни ! – ворчал я про себя в очередной раз переворачиваясь на другой бок, пытаясь устроиться поудобнее на узкой общежитской «шконке».
На дворе опять стояло лето, знаменующее как окончание первого курса, так и служащее началом летнего трудового семестра. После того как были сданы все экзамены за первый курс, наша компания была поставлена перед выбором - где увлекательно и главное с пользой провести июльские дни, принося одновременно пользу обществу. Руководство факультета могло предложить два основных варианта работы в студенческих отрядах. Первое это отправиться в КОМИ АССР членом стройотряда «Логос», где оказать посильную помощь в возведении какого-нибудь коровника или иного сельскохозяйственного сооружения на колхозной ниве, а второе – остаться в городе на Неве, и в качестве бойца стройотряда «Побратим» принять участие в сооружении новой станции по перекачке фекалий из квартир и учреждений Васильевского острова в многострадальный Финский залив. Второй вариант подкупал не только возможностью не менять привычную жизнь в большом городе, но и перспективами общения со студентами из Болгарии, Чехии и ГДР, которые, оправдывая название стройотряда, должны были поочередно прибывать к нам для ознакомления как со студенческим советским бытом, так и первой страной победившего социализма. Поэтому, ничтоже сумняшеся, мы приняли второй вариант, так как ехать «за туманом» никому особенно не хотелось.
Это решение и привело меня, как и других членов нашей компании, в общежитие восточного факультета госуниверситета на улицу Беринга, где я сейчас и вкушал прелести бессонной ночи. Бросив в очередной раз считать овец и им подобных обманок в надежде сомкнуть сонные вежды, я прислушался к дыханию своих товарищей, которые после заселения в этот общежитский советский рай тоже долго не могли уснуть, развлекаясь разнообразными остротами на тему нашего теперешнего жития и предстоящих строительных трудов. Однако позавидовать ни Володе, ни Олегу, ни Мише (помору) мне не удалось, так как со всех углов нашей комнаты, где стояли их шконки, тоже периодически раздавался скрип панцерных матрасов, свидетельствующий о том, что обладатели этих лож, как и я, отчаянно пытаются заснуть.
- Что - то я весь чешусь! – наконец не выдержал Михаил, хотя из всех он был наиболее привычен к общежитскому быту, ибо как иногородний, постоянно проживал в таком же общежитии, только принадлежащему юрфаку.
- Точно, ерунда какая-то! – тут же поддержали его Володя с Олегом.
- А ну-ка, включите свет! – сказал я, осененный внезапной догадкой.
Представшие нашим взглядам в свете неяркой общежитской потолочной лампы стены тут же полностью подтвердили мою догадку. По ним важно шествовали и сидели в небольших дырках, коих было великое множество, самые обыкновенные клопы. Те самые, которые, не смотря на дефицит в советских магазинах антинасекомной отравы, практически уже ушли из квартир горожан.
- ….ть! Что же делать то? – загомонили мы, ужасаясь от перспективы месячного соседства с клопиной братией
Однако, через пару часов когда клопиные норки были залеплены бумажными шариками и прочим подсобным материалом, что, впрочем, мало помогло делу, но внесло некоторое обманчивое успокоение в наши растревожено - брезгливые души, мы смогли наконец-то заснуть, чтобы утром отправиться на то место, где нам предстояло самоутвердиться на ближайший месяц в качестве строительных рабочих.
Знакомство с производственным процессом возведения могучего сооружения по перекачке нечистот началось с посещения « столовой третьей категории» со звучным названием «Бригантина», в коей заправлял шеф-поваром некий Анатолий Есич, старый питерский еврей, по какому то недоразумению занявший место в общепите, вопреки обычно свойственным этой нации профессиям.
Еда в этом кефирном заведении оказалась вполне сносной по тем временам. Так что в хорошем расположении духа наш отряд, состоявший из двух бригад, прибыл на строительную площадку, располагавшуюся недалеко от гостиницы «Прибалтийская», знакомой большинству читателей по фильму «Интердевочка». В оном отеле жили, как правило, туристы из стран капитала, так как плата за проживание была не карману не только обычному советскому гражданину, но и представителям стран «народной демократии». От нашего грандиозного строительства, впрочем, этот островок капитализма был отделен решетчатым забором.
На самом производственном процессе останавливаться особого смысла не вижу. Скажу лишь только, что наша могучая бригада, в которую вошла вся компания, включая и Михаила К. не поместившегося из -за малого количества спальных мест вместе с остальными в комнату общежития и квартировавшего в соседней «камере», занималась возведением деревянной опалубки для второго и третьего этажей. Работа для будущих представителей юриспруденции оказалась непривычной, но человеку свойственно привыкать ко всему, и вскоре мы довольно ловко научились устанавливать мощные деревянные столбы, подаваемые нам строительным краном, скреплять их между собой, гнуть арматуру и выполнять иные незнакомые нам ранее работы. Так началась стройотрядная будничная жизнь на производстве, в которой, конечно, благодаря советскому раздолбайству, работа не всегда начиналась и продолжалась от звонка до звонка, потому что периодически случались перебои с подвозом стройматериалов. И тогда наша доблестная компания, деловито дымя зажатыми в уголках рта сигаретами, а то и просто рабоче-крестьянскими «беломоринами» с видом бывалых работяг резалась на счёт в домино. Делая по десятку - другому «замесов» видавшими виды костяшками, хранившимися в бытовом помещении, отчего на письменном столе, служившим полем битвы в козла, образовалась большая проплешина. Кстати, нас четверых на следующий же день переселили в другую комнату, в которой присутствия проклятых домашних животных клопиного племени не оказалось, так что и в бытовом отношении все устроилось довольно удачно.
Конечно, всех нас наставляли, как правильно обезопасить себя от возможных производственных травм, а командир нашего отряда - аспирант Володя Плигин даже лично протестировал монтажный пояс, пристегнув его к бетонной опоре и повиснув на нем как большая сосиска между этажами. Однако, молодость и бесшабашность, свойственная этому безоблачному возрасту, зачастую сплошь и рядом не обращала внимания на эти параграфы техники безопасности, которые надо было соблюдать. И, слава богу, что сие не привело к какой-то беде. Хотя я помню, как у меня похолодело все внутри, когда раскачивающийся на строительном крановом тросе здоровенный деревянный столб чуть не угодил Олегу прямо в голову. Каким-то чудом он успел пригнуться, и тяжёлый вес пронёсся в сантиметрах от его головы.
Через неделю после начала работ приехал и влился в наш здоровый студенческо -производственный коллектив первый иностранный десант из дружественной Болгарии. Они работали с нами на той же стройке. Но какого-то весомого впечатления в моей памяти их пребывание не оставило. Разве что паренька имярек, вышедшего в велюровых коротких шортах на Невский проспект «замели» в отделение, поскольку стражам порядка почудилось, что он разгуливал по центру города трёх революций в трусах. Да остались, пожалуй, ещё незабываемые впечатления у нашего сокурсника Константина З., имевшего определённое притяжение к нашей компании, так как случилась у него любовь с болгарской студенткой. И от той любви появился на свет в солнечной Болгарии ребёнок, о чем Константин был официально извещён через болгарское консульство уже в учебном году... Следом за ними прибыли студенты из Чехословакии, о которых также ничего примечательного вспомнить не могу за исключением разве что непонятной для нас их брезгливости к ассортименту столовой третьей категории, заставлявшей чехов порой оставлять полные тарелки стряпни Есича, что вызвало у последнего ярую нелюбовь к представителям западных славян. Последними в наш интернациональный отряд прибыл десант из более чем десятка восточных немцев и одного чеха Милана Мейзлика, волею судьбы проходившего учёбу в гэдэровском университете . Следует сказать, что прибытия немцев мы ждали особо, так как уже год все из нашей компании за исключением Михаила К. и Олега изучали немецкий и ждали случая попробовать применить его в практическом общении. Немцы в компании со случайно прибившимся к ним Мейзликом, брезгливостью не отличались и с аппетитом поедали стряпню Есича, который зло посверкивал на них глазами из своей кухни. Дело в том, что сам по себе Есич был дядькой неплохим и даже вполне добрым, но прошедшая война, унёсшая по понятным причинам многих его родственников, заставила его ненавидеть всю немецкую нацию безо всяких там оттенков.
Поэтому в наш первый совместный с немецкими ребятами обед многие из них искренне недоумевали, ловя на себе недобрые его взгляды.
- Schuldigung! Diese Man ist ein bisschen verruckt nach ihm! (Извините, этот малый немного не в себе! -нем.Прим. Авт)- поспешил успокоить их Володя.
Покончив с нехитрым обедом, я и Владимир, используя полученные навыки в немецком, разговорились с высоким парнем по имени Ульрих, которого пригласили вечером посетить нашу комнату «nummer drei und dreissig» (номер тридцать три - нем. Прим. Авт.).
Заручившись его согласием, мы скинулись по такому случаю на приобретение нескольких бутылок портвейна (он же «чернила», он же «гнилушка», он же «заборокраситель») и нехитрую закуску в виде неизменных консервов «килька в томате» (она же «братская могила» - прим. Авт.) в ближайшем гастрономе. До прихода гостей кто то из нашей компании сообщил, что видел нашего немецкого гостя в винном магазине, задумчиво глазевшего на небогатый выбор спиртного. В оговорённое время Ульрих прибыл, неся под мышкой бутыль вина «Каберне» (красное полусладкое - прим.Авт.).
- Еs ist notwendig, in Zukunft genau diesen Wein zu kaufen! ( На будущее - нужно покупать именно это вино!- нем.Прим. Авт.) - горячо убеждали я и Володя Ульриха после того, как мы отведали напитка, приобретённого нами.
- Кolossal! - соглашался Ульрих, выпивая очередной стаканчик портвешка.
Наши посиделки с гэдэровцами стали частыми. Во время них мы оттачивали свои навыки, а те со свой стороны, совершенствовали свой русский, который изучали, начиная со второго класса средней школы. Ввиду особенностей выезда за границу того времени мы страшно завидовали ребятам, которые уже успели побывать не только в Восточной Германии. Оказалось, что «железный занавес» во всю свою силу действует только у нас, а они могли свободно купить хотя и по высокой цене любую западную шмотку, слушать ту музыку, которая нравится, а не ту, которую «можно». К нашему великому удивлению оказалось, что и в Союз-то они попали только из-за того, что по тем или иным причинам не успели записаться в другие студенческие группы и выбирать уже было не из чего.
- Вам нужно много работать, чтобы иметь много вещей! - бывало говаривал на неплохом русском Милан.
По его словам, после института в той же Чехословакии «простой» инженер получал на наши деньги около четырёх сотен рублей, а ежели к окончанию ВУЗа он был уже женатым, то государство выделяло на семью однокомнатную квартиру с беспроцентной ссудой на покупку мебели, техники и прочего... В условиях советской действительности того времени сие слышать было удивительно, и тогда уже вызывало молчаливое недовольство непонятной политикой коммунистических властей, оперировавшими искусственными фетишами бытия.
Поскольку одним из наших любимых писателей был Я. Гашек, то мы знали множество сальностей на немецком языке, что делало общение более свободным. Наши потуги обучить Мишу К. к произнесению нескольких простых фраз на немецком оказались тщетными. Миша как на производстве, так и в быту оперировал только одной полюбившейся ему фразой. Время от времени его довольное лицо появлялось или в строительном проёме, или в общежитском коридоре и вопрошало:
- Что?! ......(далее следовало предложение вступить с ним в интимную связь в извращённой форме). Ja! Ja! Naturlich! ( Да! Да! Конечно! - нем. Прим.Авт.)
Неделя с небольшим пребывания немецких товарищей пролетела быстро. И вот мы уже провожаем Ули, Милана и других на автобус, отправляющийся на вокзал, откуда наши друзья поедут дальше в Москву, а затем в Вильнюс.
- Gib nicht das ganze Geld in Moskau aus, lass es besser in Vilnius liegen! (Не трать все деньги в Москве, оставь их лучше на Вильнюс!- нем. Прим. Авт.) - убеждали я и Володя Ульриха.
- Oh, mein Geld! ( О, мои деньги! - нем. Прим. Авт,) - страдальчески морщился тот.
Следует сказать, что забористый портвейн привлёк наших германских друзей, тем же, чем он привлекал и большую часть советского народа, а именно относительной дешевизной и крепостью. Так что он стал постоянным напитком наших посиделок. Однако, небольшому студенческому бюджету и такие траты давали непосильную нагрузку. Кроме того, Ульрих со товарищи похаживал с нами и к пивному ларьку, где изначально его изнеженный немецкий вкус определил местное пиво как «scheisse» ( дерьмо - нем. Прим.Авт.), но потом и оно пошло в охотку. Тем паче, что то лето 1983 года в Ленинграде было на удивление жарким. Не помогло пополнить бюджет наших товарищей и искусство сдачи пустой посуды, которым те, благодаря нам, быстро овладели.
Более к нам иностранных гостей запланировано не было, да и наш трудовой семестр подходил к концу. В университете тем временем начались вступительные экзамены, которые мы с Олегом не преминули посетить, напялив по сему случаю свою стройотрядовскую форму с множеством нашивок, прямо указывающих на то, что их обладатели ни много - ни мало, а уже закалённые студенты юрфака. Помахивая нашивками, мы свысока смотрели на волнующихся абитуриентов, а потом нашли Константина, который пытал счастья поступления во второй раз, но опять срезался.
За несколько дней до заключительного аккорда Михаил (помор) , гонимый тоскою по своим северным просторам, отпросился на родину. Вернувшись в нашу комнату в тот вечер со своей фекальной стройки, мы застали его осиротевшую шконку и большой арбуз посередине стола.
- Во даёт Собакевич! (Производная от фамилии Михаила - прим. Авт.) с благодарностью хвалили мы уехавшего друга, предвкушая поедание дефицитной ягоды после трудного рабочего дня.
Похвалы в его адрес, однако ж, оказались напрасными. Хитрый помор, выел весь арбуз ложной изнутри, а потом, плотно прикрыв отрезанную верховину к остальному арбузному туловищу, водрузил псевдоарбуз на стол.
- Чтоб тебя! - в сердцах Олег вышвырнул арбузную оболочку в открытое по случаю жаркого дня окно.
Разбудившая нас посреди ночи страшная матерщина под окнами ясно свидетельствовала о том, что кто-то запоздавший хорошо навернулся на арбузных корках...
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ 2 - http://proza.ru/2025/02/26/1350
ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ 1- http://proza.ru/2025/02/21/1832